Автор Михаил Шейнкман
Владимир Путин и Александр Лукашенко крайне редко встречаются по праздникам, чаще всего – по работе. Но это – особый случай. Может быть, тоже расчет, их свиданиям всегда приписывают практический смысл, но сейчас расчет на победу. И равнение на нее. Освобождение Минска от фашистов – это даже не праздник, а воскрешение. Здесь его так и называют: День Независимости. Настоящей, закаленной огнем. Хотя тогда, в 44-ом, бились и умирали за другую страну, но именно за эту землю. На ней и теперь суверенитет почитают не как результат распада Союза, а как образец его единства.
С закатом СССР Белоруссия тоже открыла для себя новую страницу, но в отличие от многих “братских” республик, она не стала переписывать всю книгу. Ей уже было пять собственных постсоветских лет, когда ее решили вернуть к первоисточнику. До 96-го она праздновала День независимости, как все вокруг, как день принятия декларации о ней. Но потом был грамотный политический ход тогда еще совсем молодого, но уже подающего надежды на долгую власть Александра Лукашенко. Эффект незарубцованных ран разъединения сработал безотказно. Народ на референдуме подавляющим большинством проголосовал за историческое совмещение дат. С тех пор 3 июля – это два в одном. День независимости и День памяти. О славном, боевом, а главное, общем прошлом.
Для Лукашенко, тогда победившего впервые и еще без сомнений, в этом была не просто политическая, а сакральная целесообразность. Он дал понять белорусам, из каких корней растут его ветви власти. Без сучков и побегов на крушение империи. Он показал, что его правление ведет свою родословную из подвигов, мужества и героизма. Эта официальная связь времен в итоге обрела характер практической внутренней политики. Ведь это она позволяет Лукашенко проводить параллели с легендарным прошлым и выставлять себя его носителем. Это именно такое сочетание всякий раз, когда над ним сгущаются тучи, сводит его риторику к хрестоматийному “Родина в опасности”. Он точно знал, предложенную им независимость будут ценить при любом раскладе. Она священна. Потому что завоевана. Лукашенко, по сути, сделал себя правопреемником победы. А она, как известно, на все времена. И для всех. Хоть и судачат, что биографию страны теперь пишет только один автор, но торжествуют все и по-настоящему.
Владимир Путин, наверное, поэтому и побывал в Минске заранее, накануне, чтобы своим визитом не отвлекать внимание от главного события первых чисел июля. Хотя и сегодня без России в Белоруссии и суверенитет не суверенитет, и парад – не парад. В День Независимости по минскому проспекту плечом к плечу с местными военными псковские десантники, российская боевая техника, в небе — авиация двух стран. Военное братство – это то, что у нас всегда безупречно. Так победили, так и живем. Даже, когда бывает всякое. И даже, если не у нас. Но близко. Опять стрельба у самых границ, и враг – у ворот. Это – не наша война, но она заставляет сгруппироваться. И, пусть, о политике и политиках говорят разное, но накануне рядом с Путиным у нового Музея Великой Отечественной войны в Минске и Лукашенко словно стал смелее. Поэтому у нас и общая группировка войск, и единая ПВО, и совместная авиабаза в Бобруйске, чтобы так же уверенно чувствовала себя и вся Белоруссия. Независимость тогда имеет смысл, когда она способна себя защитить. Даже, если с помощью союзника. Но ведь настоящую белорусскую свободу мы всегда добывали и отстаивали вместе.
