Автор Михаил Шейнкман
Этот саммит ШОС в Душанбе заранее признали историческим, ничуть не сомневаясь в том, что именно здесь Шанхайская организация сотрудничества официально откроет двери для приема новых стран. Но то, что это будет не единственное открытие, стало известно накануне. Безоговорочным лидером в номинации "главное откровение форума" может считаться президент Узбекистана Ислам Каримов. И не только потому, что приехал. Редкий гость постсоветских форматов, он посещает только те мероприятия, которые лично ему кажутся значимыми. Собственно, именно по его присутствию и можно судить о перспективности того или иного события для Узбекистана. А чтобы он прибыл в Таджикистан, отношение Ташкента к которому едва ли можно назвать добрососедским, нужен был чрезвычайно серьезный стимул. Встреча лидеров ШОС, конечно, сама по себе — мотивация. Тем более, когда альянс замахивается на геополитику.
Но свою личную задачу Каримов, видимо, решил еще до общего стола. Когда вечером встретился с российским президентом Владимиром Путиным. Тут-то и выяснилось, что Каримова крайне тревожил тот факт, что в этом году они еще ни разу не оставались наедине. По его признанию, он был очень рад, что в сложном графике российского президента нашлось хотя бы полчаса.
Практически сразу стало понятно, что это отнюдь не протокольный реверанс. Наболело. Как он сказал, накопилось много вопросов и ему нужен ориентир — "чтобы не бродить в потемках и не искать информацию в закоулках".
"Я не скрою, Россия для нас является стратегическим партнером. Отношения союзнические. Я считаю, что смысл заключается в том, чтобы чаще советоваться, больше получать ответы на вопросы. И не находиться в прострации какой-то, что ты потерял какой-то ориентир", — сказал Каримов.
По его словам, пищу для правильной политической ориентации ему дают встречи с Путиным. А поскольку их не было, он и оказался на голодном пайке, вынужденный пользоваться информационным фаст-фудом. Если верить стенограмме, за эти самые полчаса с Путиным Каримов еще несколько раз в разной форме и сочетаниях повторил тезис о своей потерянности. Из чего следовало сделать вывод, что у него это на самом деле серьезно. Что уж так сильно взволновало узбекского лидера, широкой общественности не пояснили. Но, наверное, посещай он регулярно интеграционные форматы, ему бы не пришлось теряться в закоулках слухов и предположений.
Вообще, Узбекистан после распада Союза всегда вел себя так, словно все это время блуждал по геополитике. В проамериканском ГУУАМе числился еще одним "У" вместе с Грузией, Молдовой, Украиной и Азербайджаном. Вышел. Затем была история с ОДКБ. То входил, то выходил. То опять повторял и то, и другое. С ЕврАзЭС никак не мог определиться, пока не покинул его. Его внешняя политика — это даже не флюгер, а ромашка. Тоже: любит — не любит. Это еще хорошо, что пока не все лепестки сорваны. Остаются варианты.
Хотя сейчас, например, у Ташкента период особых чувств к Западу. Американские эмиссары, прежде всего по военной части, из него практически не выводятся. Видимо, у Каримова появились сомнения в том, что они и есть его "компас земной", коль заговорил о прострации. "Сегодня ты можешь долго находиться под влиянием, грубо говоря, вранья", — признался он. И сам себя тут же аксиомой убедил, что "настоящая информация — тет-а-тет.
Когда задаешь вопрос и получаешь ответ, то больше находишь себя и, прежде всего, ориентир". Нашел ли Каримов его в Душанбе, знает только он сам. Но, во-первых, чуть ли не впервые за последнее время он поддержал итоговую декларацию без особых условий и примечаний. А, во-вторых, судя по тому, что он все это Путину сказал, он все-таки еще не совсем потерялся.
