Автор Михаил Шейнкман
Минску ничего не помогло. Ни географическая привязка к нему соглашения о деэскалации на Украине. Ни нарочито отстраненная от России позиция и по действиям Киева в Донбассе, и по Крыму. Ни отчаянное желание именно сейчас наладить отношения с Западом, хотя от настоящего партнера по Союзному государству логичней было бы несколько иное поведение. Все это в ЕС, конечно, заметили, но не оценили. По крайней мере, так, как хотели бы в Белоруссии.
Брюссель до следующего 31 октября продлил режим санкций. Не оправдались надежды и на то, что он на контрасте, в пику Москве, продемонстрирует снисхождение к Минску. Как минимум, чтобы показать, что по сравнению с ней даже "последний диктатор Европы" выглядит более примерным. Но за все свои геополитические старания Лукашенко получил лишь скромное поощрение в виде сокращения "черного списка" на 24 фамилии. Это на 10 больше, чем ему простили в прошлый раз. Но в компании персон нон-грата остается две сотни человек и по-прежнему с ним во главе. Поэтому даже то, что ограничения сняты еще и с семи предприятий, не убедило Минск в готовности Евросоюза к нормальному диалогу. Эти поблажки названы шагом в правильном направлении, но недостаточными для восстановления полноценных контактов.
"В определении политики Европейского союза в отношении Белоруссии по-прежнему доминирует инерция прошлого", — говорится в комментарии белорусского МИД. Строго говоря, в Минске едва ли могли всерьез рассчитывать на то, что ЕС отменит санкции, формально совсем не привязанные к внешней политике. Поэтому как бы ни старался Лукашенко явить Западу свой новый миротворческий облик, для Брюсселя это не аргумент. Официальный повод для "амнистии" по-прежнему отсутствует. Брюссель, пусть уже и в более мягких тонах, но предъявляет Минску все тот же набор обвинений (наличие политзаключенных, нарушение прав человека, попрание прочих демократических ценностей). Для ЕС не важно, насколько это соответствует действительности. Главное, что за четыре года санкций, она в его глазах не изменилась. К тому же Запад по определению не мог отказаться от чуть ли не единственного рычага давления на политику Лукашенко. Тем паче, в крайний перед его очередным переизбранием год. Не имеет значения, что рычаг этот неэффективный. Но пока он есть, им всегда можно спекулировать. В конце концов, и незначительное сокращение "черного списка" уже делает его светлее. Минск отметили. Даже несмотря на то, что отменным это решение не получилось.
Вопрос эксперту по Украине и Белоруссии, политологу Богдану Безпалько:
— В Белоруссии ожидали решения Совета ЕС по санкциям, как чуть ли не момента истины. Но 24 фамилии и семь предприятий. Получается, что на большее не наработали?
— Вероятно, да. Но здесь, на мой взгляд, наивны были расчеты белорусской элиты на то, что Брюссель смягчит санкции или каким-либо образом пойдет на сотрудничество. Во-первых, сами по себе эти санкции ничего не решают ни для белорусского государства, ни для белорусской экономики. Это неприятно, но если бы Россия ввела санкции для Белоруссии, это было бы смерти подобно и тогда надо было бы беспокоиться на этот счет. А так, 24 человека больше, 24 человека меньше. Особой роли это не играет. Во-вторых, вероятно, Лукашенко, делая всякого рода эпатажные заявления (фактически помогал легализовать тот режим на Украине, который захватил там власть), он рассчитывал на смягчение санкций. Но его расчеты оказались неверны. Запад никогда не будет взаимодействовать с Лукашенко, даже если Лукашенко сдастся.
— То есть, Запад если когда-нибудь снимет санкции с Белоруссии, то только тогда, когда Минск превратится в подобие нынешнего Киева.
— Эти санкции, которые Запад объявил Белоруссии, они, на самом деле, никак не влияют на жизнь в самой Белоруссии. Это, скорее, символическое неприятие, отторжение Белоруссии, Лукашенко, его режима, но, самое главное, пророссийского и прорусского курса, который раньше, когда-то давно, в Белоруссии действительно был. Это отказ от приглашения в Европу. Это отказ белорусской элите в интеграции в общеевропейскую и общезападную элиту.
Говорят, вечные враги – они, как друзья. К ним привыкаешь настолько, что жить без них уже не можешь. Отмени вдруг Евросоюз санкции против Белоруссии, и что-то бы в их отношениях надломилось. Этими запретами они негласно поддерживают друг друга. Брюсселю они позволяют демонстрировать демократическую безупречность в назидание тем, кого она пока щадит. Лукашенко – несгибаемость и волю. Этот антагонизм связывает их прочнее всякой любви. Он еще и перспективней. Ведь это от любви до ненависти один шаг. А им, если и можно куда-то идти, то лишь в обратном направлении.
