Автор Михаил Шейнкман
Турок сделал свое дело. Турок может уходить. На попятную. Президент Эрдоган объявил, что был не в курсе, чей самолет сбили его ВВС. "Это стало понятно только после того, как об этом заявили российские власти", – сказал он. Видимо, зондеркоманде, что добивала летчиков с земли, тоже. Но теперь, уверяет их президент, это уже не важно, потому что абсолютно нет "намерений раздувать этот инцидент". А премьер Давутоглу, тот и вовсе поклялся Москве в любви и дружбе. Хотя и гордится тем, что лично отдал приказ на поражение. Тоже, наверное, думал, что беспилотника.
Это, конечно, не похоже на извинения. Но формулировка "мы не знали" сама по себе – признание ошибки. А она, как известно, хуже преступления. Кстати, впервые это произнесли при дворе Наполеона, когда уже нельзя было ничего исправить – он уже отправил герцога Энгиенского на расстрел. Су-24, по сути, тоже казнили без права на сопротивление. Но, получается, хоть и рассчитывали турки траекторию до сантиметров, все равно промахнулись. И не только потому, что сбили над Сирией. А потому, что сбили самолет, но не антитеррористический порыв, как планировали.
Ведь как хорошо все придумали. Спровоцировать Москву на ответный огонь, автоматически вовлечь НАТО, добиться противостояния и тем самым перечеркнуть все варианты по созданию широкой коалиции против ИГИЛ. И совершенно понятно, почему представитель Госдепа Марк Тонер проговаривается и называет контрольные выстрелы в русских пилотов с земли "самообороной". Выживший штурман для Анкары теперь и без бомбардировщика представляет опасность. В этом деле свидетели ей были не нужны. Но Константин Мурахтин уже сказал. И где они летели. И как их убивали. И кому он "вернет должок" за погибшего командира Олега Пешкова.
Впрочем, тот, кто хотел узнать правильный ответ, все понял еще раньше. С какой скоростью должен лететь самолет, чтобы на отрезке в два с половиной километра его пять минут предупреждали? Математика. Четвертый класс. Школьник скажет, что он должен не лететь, а ехать. Но для Запада это – не задача на движение, а проверка на вшивость. Выдержали не все. Но ни Олланд, ни Меркель с Ренци не отступились от необходимости союза с Россией. Турцию не осудили – все-таки член натовской семьи. Но недвусмысленно дали понять, что и эта семья – не без урода.
Одного. Потому, наверное, и пришлось Эрдогану срочно все брать на себя и свое личное неведение, чтобы уже никто не заподозрил, что их два. Хотя даже в турецких СМИ утверждают, что разрешение сбить российский самолет Эрдоган получил во время личной встречи с Обамой на саммите "Большой двадцатки" в Анталье. В качестве благодарности за то, что не "потянул паровозом", Вашингтон признал право Турции на защиту своего суверенитета.
Но его у Анкары и до атаки на Су-24 никто не отнимал. Эрдоган добивался совсем не этого. Он-то думал стать на крыло. А получилось, сам может оказаться "сбитым летчиком". Все международные последствия сведутся к российско-турецким отношениям. Вернее, к их отсутствию. А это гораздо дороже, чем прибыль от нефти ИГИЛ, которую он, собственно, и пытается отбить. Один туристический сервис лишится 10 млрд долларов. При этом ограничительные меры во всех без исключения сферах, как заявил премьер Медведев, будут бессрочными. Впрочем, есть для Эрдогана новость и похуже. Россия не собирается отвечать Турции в военном плане. Если, конечно, Анкара удары по террористам опять не примет на свой счет.
