Эпоха дворцовых переворотов – болезнь, ставшая хронической

Это была борьба верхов и в верхах. Дворцовые перевороты глубинно не затрагивали само общество, но на судьбы отдельных людей влияли радикально.

В этот день, …лет назад

Двадцать восьмого января (ст. ст.) 1725 года скончался император Петр I. С его смертью в России началась "эпоха дворцовых переворотов". Этот термин ввел в научный оборот историк Ключевский, большой поклонник Петра. А ведь именно первый российский император и породил эту "эпоху".

Петр – монарх-революционер, реформатор – и в вопросах престолонаследия оказался разрушителем традиций. В 1722 году указом о престолонаследии он отменил древний обычай передавать трон прямым потомкам по мужской линии. Отныне наследник престола назначался самим монархом.

© РИА Новости / Б.Манушин

Перейти в медиабанк

Репродукция мозаичного портрета Петра I М.В. Ломоносова. 1754 год

Тот же Ключевский как-то заметил, что Петр свои преобразования совершал "впопыхах", не всегда задумываясь о последствиях. Таким же торопливым и не до конца продуманным был и этот указ.

Но самое интересное: Петр указ-то издал, а воспользоваться им так и не сумел (или не захотел?). В предсмертной агонии он сумел написать лишь: "Отдайте всё…". А кому – так и осталось тайной. И вот тогда-то ловкий наперсник Петра Меншиков и совершил первый дворцовый переворот – в пользу Екатерины I. Каким образом? А очень даже просто! Высшие чиновники империи собрались на заседание, чтобы решить вопрос о преемнике Петра. Судили и рядили долго. Меншиков решил "ускорить" этот процесс: привел ко дворцу два гвардейских полка с барабанным боем. И действительно это помогло: Сенат быстро и единогласно решил дело в пользу Екатерины Алексеевны.

Вот так, Меншиков, образно говоря, посеял ветер.

Другие сиятельные вельможи, птенцы и птенчики "гнезда Петрова", посмотрев на то, как Данилыч ловко совершил переворот в пользу Екатерины, а потом возвел на престол малолетнего и послушного Петра II, подумали: а почему бы и нам не стать "меншиковыми", но без Меншикова? Так "болезнь" верховной власти стала хронической...

© РИА Новости / РИА Новости

Перейти в медиабанк

Меншиков

Но тут сразу надо отметить главное. Все эти перевороты глубинно не затрагивали само общество. Это была борьба верхов и в верхах. То же самое происходило и позднее. Ну кто знал о внутренней борьбе в недрах Политбюро во времена Советского Союза? Почему, скажем, генсеком стал Черненко, а не Романов, которого многие видели новым главой страны? Но ведь их борьба ничего особо не меняла в жизни советских граждан. Так и в эпоху дворцовых переворотов не происходило резких колебаний общегосударственного курса. Разве что при Петре III. Но он очень быстро и плохо кончил.

Как иллюстрация к вышесказанному – исторический анекдот. Иван Иванович Дмитриев, будущий министр юстиции, гулял по Кремлю в марте 1801 года (большинство москвичей еще не знало об убийстве Павла I). Видит он необыкновенное движение на площади и спрашивает старого солдата, что это значит. "Да съезжаются, – говорит он, – присягать государю". – "Как присягать и какому государю?" – "Новому". – "Что ты, рехнулся, что ли?" – "Да императору, Александру". – "Какому Александру?" – спрашивает Дмитриев, все более и более удивленный и испуганный словами солдата. "Да Александру Македонскому, что ли!" – отвечает солдат...

А еще дворцовые перевороты были следствием запутанной династической ситуации. После Петра не осталось сыновей, прямых наследников, зато претендентов на престол – хоть отбавляй. Тут и дочки, и внуки, и племянницы с племянниками, и седьмая вода на киселе.

© РИА Новости / Дмитрий Коробейников

Перейти в медиабанк

"Императрица Елизавета Петровна в Царском Селе". 1910 год. Художник Е. Лансере

Что касается гвардейцев, без которых не обошлось большинство переворотов, говорить о том, что они выражали классовые интересы дворянства, вряд ли можно. Скажем, среди гвардейцев, совершивших дворцовый переворот 1741 года в пользу Елизаветы Петровны, дворян было менее всего – лишь 17%, остальные – выходцы из крестьян и разночинцы. Но действительно: гвардейцы еще во времена Петра превратились в некое подобие римских преторианцев – личной охраны императора. И многие из этих правителей были свергнуты и убиты именно ими. Поэтому в обществе гвардейцев часто называли "преторианцами" и даже "янычарами".

Через некоторое время после свержения Петра III на одном куртаге во дворце граф Григорий Орлов принялся в присутствии Екатерины II рассуждать о своей популярности в гвардии. Воображение его, подогретое вином, распалялось все более, и вдруг он, к изумлению собравшихся, заявил: "Мне бы хватило и месяца, чтобы устроить новый переворот".

Императрица побледнела, потрясенные слушатели молчали. Не растерялся только граф Кирилл Григорьевич Разумовский: "Такое возможно, но мы бы повесили тебя, мой друг, за неделю до этого".

Братья Орловы. Справа - граф Григорий Григорьевич Орлов - русский военачальник, граф, фаворит Екатерины II; слева - Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский - русский военный и государственный деятель, граф, сподвижник Екатерины II.

И последний гетман был прав! Потому что гвардия сама по себе, конечно, сила. Но без настоящих кукловодов – сила неорганизованная и бесполезная. Уже во времена Екатерины II гвардия утратила ту исключительность, которую имела при Петре и его дочери Елизавете. И при ней же фактически закончилась эпоха дворцовых переворотов. Правда, как и у всякого недуга, у этой "болезни" случился рецидив – убийство Павла I. Но этот переворот был осуществлен исключительно офицерами и генералами. Они уже не могли рассчитывать на гвардию. Да и переворот-то был, если так можно сказать, сугубо домашний. Вечная история – отцы и дети...

Автор Владимир Бычков, радио Sputnik