Кашмиру – мир. Или кошмар. Индия и Пакистан заставили всех зажмуриться

Об их главном оружии говорят все вокруг, но не они. Они его даже на словах не расчехляют, чтобы нечаянно не накликать. Понимают, что потом уже не будет разницы в принципиальной позиции, в информационной интерпретации, в том, кто первый начал. Все сравняются.

По обе стороны границы – суета. Окопы, траншеи, эвакуация, мобилизация и одинаково свежие красные кресты и красные полумесяцы на крышах больниц, чтобы сверху заметили. Одна плохая новость и две хорошие, если может быть хоть что-то хорошее в подготовке к крупномасштабной войне. Это, конечно, прискорбно, что все идет к эскалации и боятся, что будут бомбить. Но, во-первых, судя по тем же опознавательно-медицинским знакам, противники все-таки рассчитывают на цивилизованность друг друга, и это – уже признак того, что в отношениях между ними еще не все потеряно, коль не только себя считают людьми. А во-вторых, пока они и не планируют все терять.

Об их главном оружии вслух говорят все вокруг, но не они. Они его даже на словах не расчехляют, чтобы нечаянно не накликать. Слово же за слово. Понимают, что потом уже не будет разницы в численности вооруженных сил, в названии государств, в принадлежности Кашмира, в принципиальной позиции, в информационной интерпретации, в том, кто первый начал. Все сравняются. С землей. Мир словно оказался на просмотре фильма ужасов в момент приближения к кульминационному кошмару. Когда от страха глаза зажмуриваешь, но один медленно так приоткрываешь: интересно же, что там происходит. И вроде бы не с тобой, а оторопь берет и дух захватывает.

Может, когда-нибудь Болливуд и об этом снимет кино. Может, даже, как он любит: с песнями, танцами и нарочито неправдоподобными драками. Как у них принято, эпическими, но нелепыми. Это, как они говорят, замысел такой: чтобы батальные сцены выглядели весело, а не жестоко. Но сейчас-то бьют по-настоящему. И они, и их. Впервые после войны 1971-го года Индия и Пакистан нанесли друг другу удары с воздуха. Уже потери в живой силе и технике. И вроде, кажется, с их застарелым территориальным спором это у них – обычное дело. Повоюют – перестанут. Тогда же угомонились. Но тогда у этих стран не было ядерного арсенала.

У них и теперь паритет. У каждой, говорят, под полторы сотни боеголовок. И это не только пугает, но и обнадеживает. Получается, что есть – что нет. В смысле средства нападения есть, а защиты – нет. Стало быть, должны соображать. И соображают. Но в Пакистане – террористы-смертники. И те, что остались после удара индийской авиации, плевать хотели на желание премьера Имрана Хана отойти от необратимости. Он уже и сам допускает потерю контроля. В Индии же – предвыборная кампания. А партия у премьера Нарендры Моди – националистическая, то есть меньше всего предполагающая уступки врагу. И надо соответствовать. Судя по молчанию, он сам пока еще не решил, как.

Ритуальный обмен ударами, между тем, продолжается. И уже не только по тем, кто вооружен. Наверное, когда они входили в клуб ядерных держав, им объяснили, что это – не клуб самоубийц. Но ведь глядя на то, как ведут себя США, они уже могли в этом усомниться.

Автор Михаил Шейнкман, радио Sputnik