"Российская летопись". "Сильный где, храбрый, быстрый Суворов?"

После Швейцарского похода Павел I хотел организовать полководцу триумф. Но в итоге Суворов приехал в Петербург в полуопальном положении, как частное лицо. Об этом в программе радио Sputnik "Российская летопись" расскажет ее автор и ведущий Владимир Бычков.

Восемнадцатого мая 1800 года скончался Александр Васильевич Суворов.

После Итальянского и Швейцарского походов Павел I поначалу хотел организовать гениальному полководцу в Петербурге триумфальную встречу. Генералиссимус! Князь Италийский!

И вдруг император узнает, что в суворовской армии есть должность дежурного генерала, несколько времени до этого запрещенная Павлом новым уставом. А в этих делах он был большим педантом. Монарх немедленно посылает полководцу рескрипт с выговором. И вместо торжественной встречи и фанфар Суворов приезжает в столицу в полуопальном положении, как частное лицо.

© РИА Новости

Перейти в медиабанк

Великий русский полководец Александр Васильевич Суворов

Вообще-то, историки называют массу причин, порой фантастических, скоротечной опалы полководца. Однако одно известно точно – отношения между императором и Суворовым не сложились с самого начала. Особенно после того, как Павел стал перестраивать русскую армию на прусский лад. Суворов выдал экспромтом:

Пудра – не порох,

Букли – не пушки,

Коса – не тесак,

И я не немец, а природный русак.

Он стал критиковать вводимые в армии прусские мундиры и парики. Полководец восклицал: "Нет вшивее пруссаков!".

После удобной формы, разработанной Потемкиным, солдат переодели в узкие мундиры с затянутыми талиями, неудобные штиблеты и пудреные парики с буклями. Эти мундиры даже вызывали обмороки от нехватки воздуха. А парики! Для придания им парадного вида их пудрили мукой. И в итоге из-за высокой петербургской влажности парики покрывались коркой из теста, они становились тяжелыми, вызывали у солдат головные боли. Ну и, конечно, завшиветь от этого было недолго.

Но все-таки справедливости ради стоит отдать должное Павлу I. Он впервые ввел в воинскую экипировку шинель. А для часовых – овчинные тулупы и валенки.

© РИА Новости / Б.Манушин

Перейти в медиабанк

Репродукция литографии "Император и самодержец всероссийский Павел I"

До Петра I были зимние теплые стрелецкие кафтаны, но царь вместо них ввел епанчу – плащ из простой материи. А под ней – европейские мундиры, мало приспособленные для русского климата. А шинель – это, так сказать, модернизированные теплые стрелецкие кафтаны. В Отечественную войну 1812 года павловская шинель спасла жизнь тысячам солдат.

Но недоразумения между Павлом и Суворовым касались, конечно, совсем не экипировки. Император хотел насадить в армии прусский дух времен Фридриха II, его стратегию и тактику ведения войны.

Суворов недоумевал, и говорил: "Русские прусских всегда бивали. Чего же тут перенимать?" или "Я немцев знаю, видел их со спины".

И действительно! Армию Фридриха, да и самого Фридриха (в Европе его до сих пор называют "Великим"), русские войска не раз бивали. Чему учиться-то?

Однажды адъютант Суворова переводил с немецкого какую-то бумагу и употребил термин "форсированный марш". Суворов закричал на адъютанта, что форсированных маршей в его словаре нет, также как и тихих, и медленных. "Быстрота моя знает только один марш – вперед! И орлы полетели!". Было приказано слов "форсированный марш" более не употреблять.

© Public Domain

Король Пруссии Фридрих II Великий

В итоге недоразумения между Павлом и Суворовым кончились ссылкой полководца в его имение Кончанское в новгородской глуши. Что ж! Недаром Александр Васильевич уверял, что у него семь ран: две, полученные на войне, а пять при дворе, и эти последние, по его словам, были гораздо мучительнее первых.

От Павла I с приказом прибыл полицейский офицер. Суворов ничуть не удивился, лишь спросил: "Сколько, голубчик, дано мне времени, чтобы я мог привести в порядок свои дела?".

Полицейский ответил: "Четыре часа, ваше сиятельство".

Александр Васильевич не был бы самим собой, если бы не сказал: "Помилуй Бог, слишком много милости: для Суворова довольно и одного часа".

Увидев приготовленную для него карету, он сказал: "Нет, Суворов, идущий в ссылку, не имеет надобности в карете. Он может отправиться туда в том экипаже, в каком езжал ко двору Екатерины или командовал армией. Пусть подадут мне повозку".

При этом Суворов всегда оставался патриотом и верным подданным монарха. Даже если его и недолюбливал. Однажды в штабе Суворова зашел разговор об императоре Павле, и офицер штаба Александр Михайлович Каховский сказал полководцу: "Удивляюсь вам, граф, как вы, боготворимый войсками, имея такое влияние на умы русских, в то время как близ вас находятся столько войск, соглашаетесь повиноваться Павлу".

© РИА Новости / Алексей Варфоломеев

Перейти в медиабанк

Портрет А.Суворова

Суворов подпрыгнул к Каховскому и перекрестил тому рот: "Молчи, молчи!

Не могу. Кровь сограждан!".

Кстати, этот Каховский приходился родным дядей Петру Каховскому, убившему на Сенатской площади героя Отечественной войны графа Милорадовича, одного из любимцев Суворова.

Однако ссылка полководца была недолгой. Французы вовсю били в Италии австрийцев. Император Священной Римской империи Франц II запросил у Павла I помощи. Причем, он просил, чтобы русских солдат непременно возглавил Суворов.

В Кончанское флигель-адъютант привез полководцу высочайший рескрипт: "Сейчас получил я, граф Александр Васильевич, известие о настоятельном желании Венского двора, чтобы вы предводительствовали армиями его в Италии, куда и мои корпусы Розенберга и Германа идут. Итак по сему и при теперешних европейских обстоятельствах, долгом почитаю не от своего только лица, но от лица и других, предложить вам взять дело и команду на себя и прибыть сюда для отъезда в Вену".

Суворов, не мешкая, приехал в Петербург, явился во дворец и, подходя к Павлу I, вслух читал молитву "Отче наш". Опускаясь на колено перед императором, Суворов завершал молитву словами: "...и не введи нас во искушение...".

Павел I поднял Суворова с колен и закончил молитву: "...но избави нас от лукавого!".

На следующий день Суворов присутствовал на вахтпараде одного из батальонов Преображенского полка. Павел Петрович несколько раз спрашивал Суворова: "Как вы, Александр Васильевич, находите наше ученье?".

© Сергей Компанийченко / РИА Новости

Император Павел I (в центре), генерал-губернатор Пален (справа) и генералиссимус Александр Васильевич Суворов. Музей восковых фигур в Петродворце.

Суворов ответил в своей манере: "Помилуй Бог! Хорошо, прекрасно, Ваше Величество! Да тихо вперед подаются".

Тогда император говорит: "Ну, Александр Васильевич, покомандуйте по-вашему".

Суворов увидел нескольких гренадер, служивших когда-то под его началом, и прокричал: "А есть еще мои товарищи здесь?!".

Собравшимся солдатам Суворов скомандовал: "Ружье наперевес, за мной в штыки. Ура!" – и побежал в сторону Адмиралтейства. За ним с криками "ура!" бросились гвардейцы.

Адмиралтейство в те времена было укреплено бастионами и обнесено рвом с палисадами. Солдаты быстро опрокинули палисад, по льду перебежали через ров, и уже через 10 минут взобрались на бастионы, подняв туда же на руках и Суворова. Держа в правой руке знамя, Суворов в знак победы Государя левой рукой приподнял свою шляпу.

Павел I не сказал ни слова про учения Суворова. А на третий день полководец уже был на пути в Вену.

Об Итальянском и Швейцарском походах Суворова говорить не буду: об этом написаны не только тысячи исторических монографий – сложены многочисленные легенды. По окончании кампании Суворов велел навести справки – были ли в его войсках случаи неподчинения или невыполнения приказов. Узнав, что таковых не было, Суворов с восторгом стал благодарить Бога: "Теперь, узнаю я наше русское войско. Сей подчиненности обязан я своими победами". Он велел записать адъютанту: "Ноша службы легка, когда дружно подымают ее многие. Нет! Греки и римляне с нами не равняются".

© РИА Новости / А. Свердлов

Перейти в медиабанк

Репродукция картины В. И. Сурикова "Переход Суворова через Альпы". 1899 год. Государственный Русский музей

А что в итоге? Полуопальный гениальный полководец скончался в Петербурге в доме мужа своей племянницы Дмитрия Ивановича Хвостова.

Суворов попытался объясниться с императором, но тщетно. Тот полководца не принял, послал к нему своего любимца, бывшего брадобрея Кутайсова, которого только что возвел в графское достоинство.

Суворов обиделся. "Доложили, что приехал кто-то от государя. "Просите", – сказал Суворов, не имевший силы встать, принял его, лежа в постели. Кутайсов вошел в красном мальтийском мундире с голубою лентою чрез плечо.

– Кто вы, сударь? – спросил у него Суворов.

– Граф Кутайсов.

– Граф Кутайсов? Кутайсов? Не слыхал. Есть граф Панин, граф Воронцов, граф Строганов, а о графе Кутайсове я не слыхал. Да что вы такое по службе?

– Обер-шталмейстер.

– А прежде чем были?

– Обер-егермейстером.

– А прежде?

Кутайсов запнулся.

– Да говорите же.

– Камердинером.

– То есть вы чесали и брили своего господина.

– То... Точно так-с.

– Прошка! – закричал Суворов своему знаменитому камердинеру Прохору, – ступай сюда, мерзавец! Вот посмотри на этого господина в красном кафтане с голубою лентой. Он был такой же холоп, как и ты, да он не пьяница! Вот видишь куда залетел! И к Суворову его посылают. А ты, скотина, вечно пьян, и толку из тебя не будет. Возьми с него пример, и ты будешь большим барином.

Кутайсов вышел от Суворова сам не свой и, воротясь, доложил императору, что князь в беспамятстве".

Сохранился и другой анекдот на сей счет. Уже к лежащему на смертном одре Суворову Кутайсов приехал с требованием отчета о действиях полководца. На что Александр Васильевич сказал: "Я готовлюсь отдать отчет Богу, а о государе я теперь и думать не хочу".

Но даже смерть полководца не смягчила гнева Павла I: хоронить Суворова было приказано с фельдмаршальскими почестями, то есть рангом ниже.

Но это нисколько не умалило всеобщей любви к полководцу: его провожал в последний путь весь Петербург. Даже Павел I снял шляпу, когда гроб проносили мимо него. Всем было видно, что по лицу императора текут слезы.

© РИА Новости

Перейти в медиабанк

Портрет русского полководца Суворова работы Шмидта

Современники вспоминали: когда отпевание Суворова было окончено, оказалось, что проход к его могиле очень узкий. И тогда гренадеры, служившие под начальством полководца, взяли гроб, поставили его себе на головы и, воскликнув: "Суворов везде пройдет!", отнесли его в назначенное место. Впрочем, есть и другие версии, но по смыслу схожие.

Как писал историк Михаил Иванович Пыляев, "по преданию, эпитафию на могиле полководца сочинил сам Суворов, а по другим рассказам, ее подсказал Гавриил Романович Державин. Перед смертью Суворов якобы пожелал видеть маститого поэта. В разговоре с Державиным полководец, смеясь, спросил его: "Ну, какую же ты мне напишешь эпитафию?" – "По-моему, – отвечал поэт, – слов много не нужно: Тут лежит Суворов!" – "Помилуй Бог, как хорошо", – в восторге сказал генералиссимус".

Суворов и Державин были в дружеских отношениях, несмотря на разность лет, взглядов, вкусов и положения.

Поэт одним из первых откликнулся на смерть полководца, написав свое знаменитое стихотворение "Снегирь":

"Что ты заводишь песню военну

Флейте подобно, милый снигирь?

С кем мы пойдем войной на Гиену?

Кто теперь вождь наш? Кто богатырь?

Сильный где, храбрый, быстрый Суворов?

Северны громы в гробе лежат"…

...

Суворов часто говорил: "Горжусь, что я россиянин!"

В этом выпуске вы также услышите:

– Арап Петра Великого.

Слушайте полную версию программы: