Крах объединенной Европы

Из попытки Наполеона объединить Европу ничего не вышло, как позднее и из попытки Гитлера. Их многое роднит. Методы лишь были разные: у Наполеона – наследие революции и "правда больших батальонов", а у Гитлера – расовая теория и Дахау.

В этот день, … лет назад

Восемнадцатого июня 1815 года Наполеон проиграл битву при Ватерлоо.

Это бельгийское селение находится в 20 километрах от Брюсселя. Примечательно, что битва не проходила непосредственно у Ватерлоо. Пруссаки называют ее сражением при Бель-Альянсе, а французы – битвой при Мон-Сен-Жан. Впрочем, Бородинское сражение называется французами тоже по-другому: битва у Москвы-реки. Это сути не меняет.

Тут стоит вспомнить о другом – о попытках строительства единой Европы, которые предпринимались на протяжении веков. Древний Рим, Карл Великий, Ватикан, Священная Римская империя, Наполеон, Гитлер, Евросоюз...

© Вильям Сэдлер

Картина «Битва при Ватерлоо». Вильям Сэдлер

Первую идею объединения ликвидировали на корню германские варвары, захватившие и уничтожившие Рим. И на его развалинах они не смогли создать ничего путного – просто поделили, как обычные разбойники, награбленное.

Следующая попытка объединения – империя Карла Великого. Но она развалилась сразу после его смерти, если вообще существовала.

Потом Ватикан пытался создать некое подобие единой Европы. Пап быстро заподозрили в попытках узурпировать власть – и ударили по Ватикану реформацией. Британский Генрих VIII тоже не дремал. Вообще-то Альбион всегда старался держаться в стороне от кровавых дел "континента", особенно после Столетней войны. Они уже тогда нашли другое и более верное средство влияния на умы – деньги. Была даже выработана целая политика, хоть и двусмысленная, но вполне устойчивая в исторической перспективе.

Потом новая попытка – Священная Римская империя, вроде бы объединившая путаную мешанину немецких государств, светских и духовных, но с такой сложной иерархией, что для ее объяснения понадобится большая научная работа. А главная суть была такова: каждый отдельный монарх рассматривал остальных собратьев по союзу как закоренелых жуликов и как мог ограждался от них всякими законами и трактатами, урезаниями полномочий центра. Понятно, что из такого объединения ничего не вышло. Еще Вольтер верно заметил: "Священная Римская империя не была ни священной, ни римской, ни империей".

© РИА Новости

Репродукция литографии "Революция" работы французского художника Теофиля-Александра Стейнлена

Потом Великая французская революция, и ее порождение и следствие – Наполеон и его диктатура личности. Она проистекала из гуманистического учения философов-энциклопедистов. Богочеловек – это оттуда (и до наших дней). Но из попытки Наполеона объединить Европу под единой властью тоже ничего не вышло, как и из попытки Гитлера. Кстати, Наполеона и Гитлера многое объединяет. Их вполне можно поставить на одну "доску", сколько бы ни закатывали глаза и ни возмущались европейские "ценители старины". Просто методы были разные: у Наполеона – наследие революции и энциклопедистов и "правда больших батальонов", а у Гитлера – расовая теория и Дахау. Гитлер доказывал свою "гениальность" и "исключительность" танками, а Наполеон – кирасирскими дивизиями. В общем, разница не большая. А цель-то была схожая.

И вот последняя на сегодняшний день попытка – Евросоюз (и думается, что эта попытка объединения Европы будет не последней.). Конечно же, это полностью американский проект. ЕС даже по своему устройству гомоморфичен США. Каждый из штатов вроде бы в своей власти, но при этом делегирует Вашингтону основные полномочия. Вашингтон – это новый "Ватикан". На него равняются, его копируют до последнего "винтика", вплоть до Трампа. Американский президент шумный и эпатажный – и на европейском политическом "рынке" сразу же появился большой спрос на крикливых и нахальных балаганных зазывал.

© РИА Новости / Алексей Витвицкий

Перейти в медиабанк

Девушка возле штаб-квартиры Европарламента в Брюсселе

И опять же, все бы ничего, если бы не британцы. Фантомная имперская болезнь дает рецидивы. Как это так – поставить британца в один ряд с какой-то там европейской "мелкотой"? (Не называю ее по именам, чтобы не обиделись, впрочем, они знают, что про них речь). Конечно, если исходить из американской "библии" демократии и прогресса, то все равны. Хотя сами США часто наглядно показывали, что это "равнение" не надо воспринимать буквально.

И британские власти тоже убеждены, что они, вслед за США, все-таки более равны, чем другие. И смысл их фрондирования, недовольства и брекситов прост. Конечно, опять же деньги, презренный металл – торгуются. Не без этого. Но все-таки главный, глубинный смысл в том, что Лондону не нравится нынешняя структура западного мира: США и остальная Европа. Они хотят ее изменить на: США плюс Британия и остальная Европа. Не против британских тайных желаний (этот британский геополитический проект, если исходить из числа штатов, можно назвать "Пятьдесят первым оттенком серого") только Германия. Она, как и в старые добрые времена, хочет доминировать на континенте. Но американцы, видимо (и очевидно), против. Германия, конечно, союзник, но... Тут как в притче от Стендаля. Один английский путешественник рассказывает о том, как он дружил с тигром: он вырастил его, ласкал его, но всегда держал у себя на столе заряженный пистолет...

Но вернемся на поле битвы при Ватерлоо... Победил Веллингтон. Из него в Британии создали культ. Пожалуй, всего чуть-чуть поменьше ленинского. Однако многие специалисты, исследуя действия Веллингтона еще во время Пиренейской войны, говорят о британском военачальнике как о посредственности. Это уж после Ватерлоо его стали называть не иначе как "военным гением". В Британии. Хотя, конечно, не стоит впадать в крайности: герцог Веллингтон действительно из всех тогдашних британских полководцев был лучшим.

© AFP 2024 / Emmanuel Dunand

Реконструкция событий в честь прзаднования 200-летия битвы при Ватерлоо в Бельгии. Июнь 2015

Ф. Энгельс вполне справедливо писал о Веллингтоне: "Все его дела образцовы. Он велик в своем роде, а именно настолько велик, насколько можно быть великим, не переставая быть посредственностью". (Историк А.З. Манфред: "Веллингтон не был военным гением, как его позднее изображали. Но у него была бульдожья хватка. Он вгрызался в землю, и его было трудно вышибить с занятых им позиций". Подобную характеристику дают и многие другие, в том числе военные историки).

Веллингтону частенько приходилось больше даже не с врагами воевать, а со своими солдатами – укреплять дисциплину в собственном войске. Английская армия тогда, впрочем, и ранее, и позже представляла собой полукриминальную среду. В армию попадали в основном искатели приключений, "перекати-поле" и, конечно же, дорвавшиеся до свободы завсегдатаи тюрем и каторг. Они охотно шли на военную службу, поскольку там могли делать то, что в обыкновенной жизни уголовно и сурово наказуемо. Образно говоря: меняли самодеятельную ОПГ на государственную. Из тогдашней армии еще не выветрился дух времен ландскнехтов. И три дня на грабеж захваченного города считалось "законным" правом победителей. Были, конечно, в британской армии и более невинные развлечения, например, повальное пьянство.

И все-таки они выстояли под Ватерлоо! Веллингтон потом с истинно британским холодным удивлением скажет: "Это настоящие подонки нации. И просто удивительно, что мы сделали из них тех молодцов, которыми они сейчас являются".

При Ватерлоо на помощь Веллингтону пришло прусское войско Блюхера – это решило исход битвы. Французы побежали. Сохранили строй лишь старые гвардейцы. Генерал Камбронн построил каре из остатков гвардии. Его окружили англичане, предложили капитулировать. И тогда Камбронн, оглядев англичан, крикнул им знаменитые слова: "Дерьмо! Гвардия умирает, но не сдается!".

Английские пушки в ответ начали бить в упор по гвардии. Ее участь, как и участь Наполеона и Франции, да и всей Европы, была решена...

© Владимир Родионов / РИА Новости

Арка Веллингтона на углу Гайд-Парка - одна из достопримечательностей Лондона. Воздвигнута в 1826 году в честь победы графа Веллингтона в битве под Ватерлоо

Герцен писал в "Былом и думах": "Я не могу равнодушно пройти мимо гравюры, представляющей встречу Веллингтона с Блюхером в минуту победы под Ватерлоо, я долго смотрю на нее всякий раз, и всякий раз внутри груди делается холодно и страшно… Эта спокойная, британская, не обещающая ничего светлого фигура – и этот седой, свирепо-добродушный немецкий кондотьер. Ирландец на английской службе, человек без отечества – и пруссак, у которого отечество в казармах, – приветствуют радостно друг друга; и как им не радоваться, они только что своротили историю с большой дороги по ступицу в грязь, в такую грязь, из которой ее в полвека не вытащат… Дело на рассвете… Европа еще спала в это время и не знала, что судьбы ее переменились".

Впрочем, помимо "старомодного" Герцена, есть и более современный взгляд на Ватерлоо – символ целой эпохи. И более оптимистичный. Песня шведской группы ABBA "Ватерлоо":

"Бог мой, я пыталась сдерживать тебя, но ты был сильнее!

О да, и сейчас, кажется, мой единственный шанс – это отказаться от борьбы.

И как я могла отрицать?

Я чувствую, будто я выигрываю, когда я проигрываю!"

В общем, получается, что теперь гвардия не только умирает, но и сдается.

Автор Владимир Бычков, радио Sputnik