Гуськов рассказал о конфликте на съемках нового фильма

Известный актер театра и кино, продюсер Алексей Гуськов рассказал в интервью РИА Новости и радио Sputnik о причине исчезновения имени режиссера в титрах нового фильма Elephant, где он сыграл главную роль и выступил как продюсер, а также поделился своим мнением о перспективах продюсерского кино. Беседовала Наталия Курова.

– Первое, что бросается в глаза, когда читаешь конкурсную программу игрового кино, в рамках которой был представлен на фестивале в Выборге фильм Elephant, это отсутствие имени режиссера. Как и почему такое произошло? Это результат серьезного конфликта режиссера и продюсеров (в картине два продюсера: Гуськов и Сергей Сельянов)?

– Фильм рождается трижды: сначала на бумаге, потом на съемочной площадке и, наконец, в постпроизводстве. Именно на стадии монтажа – финальном и окончательном этапе рождения фильма – мы стали расходиться в оценке, причем чисто творческой. Когда режиссер всякий раз настаивал на сценах, которые эстетически, на наш взгляд, не соответствовали качественному уровню современного кино, да и просто кино.

Решению выпускать продюсерскую версию предшествовал очень долгий путь. Мы неоднократно обсуждали монтаж с режиссером, собирали фокус-группу, мы пошли навстречу режиссеру, когда он сказал, что если расставит музыку, то плохие, на наш взгляд, сцены будут звучать совсем иначе. Мы нарушили все сроки производства, потратили дополнительные деньги, позволив режиссеру сделать свою версию при неутвержденном монтаже. И в январе 2019 года, получив то же самое, что было в августе 2018, и поняв, что режиссер не желает нас услышать, мы приняли решение выходить с продюсерской версией картины.

– Как много сцен было вырезано из фильма?

– Рассказывая, что из фильма была вырезана треть, режиссер (Алексей Красовский) лукавит. В его версии метраж составлял 90 минут, а в нашей – 80. Так что, о какой трети может идти речь? У нас не было расхождений по главной теме фильма. Когда запускались, мы все понимали, о чем будем говорить. Решение снять свое имя было решением Красовского. Мы пытались найти компромисс до самого последнего момента. И Сергей Сельянов, и я старались сохранить объективность и беспристрастность. И чтобы не сказали потом, что мы скрыли режиссерскую версию, на этапе завершения производства мы показывали, в том числе и отборщикам фестиваля, обе версии. И я могу только повторить слова Сельянова, сказанные в прессе: "Это фильм режиссера, но в продюсерской версии, сделанный более чисто, более корректно с точки зрения монтажа".

© РИА Новости / Екатерина Чеснокова

Перейти в медиабанк

Руководитель кинокомпании СТВ, продюсер Сергей Сельянов

– Насколько, по вашему мнению, сложны сегодня взаимоотношения продюсера и режиссера? Почему так трудно им найти общий язык? И каковы перспективы продюсерского кино?

– Если рассматривать продюсера как человека, выкладывающего на стол пачки денег и не интересующегося творческим процессом, то это, наверное, не наш случай с Сельяновым. Тот продюсер, которым мы видим себя, является полноценным соавтором и соучастником процесса создания картины. Если ты находишься в системе координат коммерческого кино, то в конечном счете крайняя ответственность за фильм лежит на продюсерах, потому что в кино кроме творческой есть еще экономическая составляющая. Ни один продукт, создаваемый для дальнейшего проката и получения прибыли, не создается без людей материально ответственных. А материальная ответственность продюсера абсолютно крайняя, потому что именно он и никто другой отвечает перед теми, у кого берет деньги, вплоть до субсидии от Минкультуры. Конечно, можно снимать кино и на мобильный телефон, и самостоятельно ставить его в интернет, есть хорошие примеры таких фильмов, но это не имеет отношения к коммерческому кино, выходящему в кинопрокат, которым занимаемся мы с Сельяновым. Перспектив у коммерческого кино без продюсера я пока не вижу, более того, я не вижу перспективы даже для артхаусных проектов. Устраивать хайп, говоря, что кино может сниматься без продюсера, на мой взгляд, бессмысленно.

– Часто режиссеры говорят, что деньги министерства культуры дали для фильма "ему" или "под него"? Вам известна такая ситуация?

– Мне непонятно, что означают такие заявления. Ну тогда открой фирму, выполни закон получения государственных субсидий "под себя", убеди министерство, что ты можешь сделать фильм самостоятельно, внеси залог, найди внебюджетные источники, получи кредит в банке или достань несколько десятков миллионов из своего кармана, найми бухгалтера, и не одного, отчитайся перед Счетной палатой, закончи картину, отвези исходные в Госфильмофонд...

Что значит "деньги дали мне"? Я слышу от коллег, что даже в дебютных проектах начинающие, еще ничем не зарекомендовавшие себя, повторяют эти слова. Расшифруйте мне это понятие "дали мне"? Да, ты принес идею, но ты принес ее в коллектив единомышленников. Фильм – высказывание коллективное. А когда режиссер рассматривает продюсера как некий инструмент своих амбиций, пусть даже талантливых и невероятных, то это лживая ситуация и никакого хорошего результата здесь никогда не случится.

– А какую ситуацию вы посчитали бы идеальной?

– Идеальная ситуация – это когда продюсер и режиссер полностью находятся на одной волне, говорят друг другу правду. Они одинаково хотят сделать картину, хотят, чтобы она имела успех, чтобы получила отклик. Работать нужно вместе, и нужно друг другу доверять. У каждого свое собственное мнение, и нужно уметь его слышать. Уметь отстаивать свою точку зрения и убеждать, а не категорично говорить, я так вижу, а ты дурак, потому что тогда это путь в никуда. Для меня работа над фильмом это всегда дело чуть семейное. Все коллеги работают по-разному, но у меня небольшая студия и каждую нашу картину мы ведем до конца. А на данном фильме режиссеру были предоставлены все условия, все его требования и пожелания были выполнены, все объекты и сотрудники оплачены, вплоть до участия в картине прозаика, публициста, литературного критика с мировым именем Фредерика Бегбедера.

© Фото : представлено пресс-службой фильма "Элефант"

Французский писатель Фредерик Бегбедер на съемках российской комедии

– Ну а теперь о самом фильме, который носит такое необычное название Elephant. Что вы вкладываете в это слово?

– Элефант – это характер главного героя, символ человека с тонкой нежной душой, который защищается толстой кожей. Неслучайно, мой герой, писатель Шубин, ходит в плотной кожаной куртке. Вы же знаете, что слоны боятся мышей. Это история о злобном авторе добрых детских книг, который не хотел больше их писать, а все ждали от него продолжения.

– В последнее время и в театре, и в кино вы стали играть великих творцов. Думаю, непростая это задача. Насколько сложно для вас вхождение в образ? Какие проблемы, как вы сами почувствовали, становятся самым тяжелым грузом для больших талантов? Насколько сложно соединение творчества и будней жизни?

– В Elephant есть тема, которая перекликается и с моей собственной биографией. Это постоянное напоминание себе о некоем твоем успехе, случившемся много лет назад. Когда такой успех был вчера, то напоминания могут быть приятными, год назад – устало киваешь, десять лет – это уже тревожно и не доставляет тебе никакого удовольствия, а двадцать лет назад – взять петлю и удавиться или ударить того, кто тебе об этом напомнил. Разные вещи – забвение и сознательное уединение. Шубин, мой герой, загнав себя в кризис, все таки выходит из него, а как он это сделал, мы расскажем в фильме.

– Когда зрители увидят вашу картину?

– Прокат начнется 19 сентября, но до официальной премьеры мы сделаем несколько предпремьер по всей стране – от Сибири до Краснодара и Москвы. Я рад, что первый показ состоялся в Выборге на фестивале "Окно в Европу", с которым у меня связаны самые лучшие воспоминания. Это знаковый для меня фестиваль, где я представлял фильм "Четыре дня в мае", который мне очень важен и дорог. И именно сюда мы привезли Elephant, законченный буквально на днях.

© Фото : предоставлено организаторами фестиваля "Окно в Европу"

Кадр из фильма "Четыре дня в мае", режиссер Ахим фон Боррис

Все самое актуальное и интересное вы найдете на страничке радио Sputnik в Facebook.