Мешали цемент с водкой и плакали: как строили Александровскую колонну

Днями напролет он гулял с собакой вокруг своего сооружения, пока горожане не успокоились: оно не упадет. Хозяином собаки был архитектор Огюст Монферран. Сооружением – Александровская колонна. 11 сентября 1834 года ее установили на Дворцовой площади в Петербурге в память о победе над Наполеоном.

За 185 лет великого стояния Александровская колонна высотой 47,5 метра пугала много раз. Последний был пять лет назад, когда выяснили, что она отклонилась от вертикали на 29 мм. Рассчитанный максимально допустимый наклон – 60 мм.

© РИА Новости / Евгений Одиноков

Александровская колонна на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге

Сила гравитации

Пугает и восхищает в Александровской колонне то, что она стоит просто так. Она не врыта, а поставлена на постамент. При этом ее вес вместе с бронзовым навершием – 649 тонн. Для лучшего схватывания раствора при установке подколонного пьедестала вместо воды с цементом мешали водку. Рабочие рыдали, но месили. Святослав Гайкович, заслуженный архитектор России, рассказывает:

«

"Колонна конструктивно ничем не удерживается, кроме гравитации Земли, и этим уникальна. Она – цельный кусок гранита, который настолько тщательно выполнен и так точно сбалансирован, что стоит сам по себе. А поскольку никакой сейсмической активности в Петербурге не наблюдается, то колонна, возможно, будет стоять в веках. Восторг вызывает, современно говоря, проект организации строительства, который был выполнен при ее воздвижении и монтаже. Гранитный ствол весом 612 тонн поднимали без подъемного оборудования, используя только смекалку строителей".

Главным по "смекалке" был француз Огюст Монферран, в России его звали Август Августович. Как ни странно, но это он предложил поставить в Петербурге памятник в честь русской победы над французами. Правда, Монферран называл его памятником "всеобщему миру". И тем не менее: Огюст служил в наполеоновской армии, раз призывался – второй отправился добровольцем. А когда русские вошли в 1814 году в Париж, архитектор попросился в Россию.

© РИА Новости / Алексей Даничев

Перейти в медиабанк

Бюст архитектора Исаакиевского собора Огюста Монферрана в интерьере собора

В поисках славы

Огюст Монферран только-только начал заниматься в школе архитекторов, как пошли наполеоновские войны, и его мобилизовали в конную гвардию. Он служил в Италии, но недолго: получил ранение в голову, вернулся в Париж и продолжил занятия. Войны тем временем не заканчивались, и в 1813 году архитектор снова надел мундир. И опять славы не нашел: участник Лейпцигского сражения – известная "Битва народов", – он вместе с сотнями тысяч соотечественников проиграл антинаполеоновской коалиции.

Как только Монферран узнал, что в Париж приехал победитель Наполеона русский император Александр I, он подготовил альбом с собственными архитектурными рисунками, добился аудиенции, все показал, изложил идею памятника "всеобщему миру", и его пригласили работать в Петербург. Вот там Монферран и покрыл себя по-настоящему бессмертной славой: построил Исаакиевский собор и поставил Александровскую колонну. Александр к тому времени умер, но табличка на памятнике подтверждает, что эта колонна его: "Александру I – благодарная Россия".

© Википедия, public domain

Император Александр I

Монферран тоже имел основания быть благодарным Александру: во Франции он никого не интересовал, ничего не строил и жалованье получал смешное – в России осуществил колоссальные проекты и как придворный архитектор Николая I был человеком не бедным. Неизвестно, какие чувства он испытывал, когда проектировал памятник в напоминание французам о позоре. Но в России в те годы благополучно жили десятки тысяч его земляков. Итоги войны этому нисколько не мешали, даже помогли.

Вторая родина французов

После исхода Великой армии в России в 1813 году осталось около 200 000 пленных и дезертиров. Всем было разрешено вернуться по домам, однако примерно 60 000 человек не захотели. Французов среди них было больше всего. Многие боялись ехать – через год-другой пошли слухи, что во Франции поменялась власть и идут репрессии против тех, кто "за Наполеона". К тому же надо было пробираться через озлобленную длительными войнами Европу. А в России они не чувствовали по отношению к себе злобы – победитель был великодушен и, главное, богат.

© Public domain/Paul Delaroche

"Наполеон I Бонапарт", портрет кисти Поля Делароша (1807)

Работу находили по умениям. Уже в 1813-м по особому циркуляру разрешалось принести присягу на временное или вечное подданство и в течение двух месяцев определиться с родом занятий и сословием. Ассимиляция произошла в течение одного поколения: за 20 лет французы становились в России своими. По этому поводу Святослав Гайкович заметил:

«

"Война и взаимоотношения народов, а также отдельных важных для народов личностей в XIX веке отличались от позднейшего времени в сторону благородства. Ни в физическом, ни в моральном отношении война не носила тотально уничтожающего характера. Это потом произошла деградация. А тогда еще существовали джентльменские соглашения между людьми, которые позволяли вчерашним противникам нормально общаться".

Первый раз французов и русских в объятия друг друга бросила Великая французская революция. В конце XVIII века французские аристократы массово покидали родину под страхом гражданских репрессий, конфискаций имущества и даже смерти. Среди стран, в которые перебирались тогда примерно 150 000 человек, Российская империя занимала второе место.

Автор Ольга Бугрова, радио Sputnik

Все самое актуальное и интересное вы найдете на страничке радио Sputnik в Facebook.