Флаги приспущены. Но не сброшены. В Казахстане национальный траур

Цветной революцией если и пахло, то сразу вперемежку с порохом. Это была агрессия. Организованная, структурированная, тщательно подготовленная. И все-таки ожидаемая. Теми, кто точно знал, как отреагирует народ на повышение цен на топливо.

Общенациональный траур – это, когда приспущены флаги. Но в Казахстане иные госучреждения не могут себе позволить даже этого. Сожжены. Разбиты. Безлюдны. Однако траур – это значит, что верят – жертв больше быть не должно. Правда, здесь по-прежнему чрезвычайно. И минуту молчания могла нарушить стрельба. Если только Алма-Ату атаковали 20 тысяч боевиков, а всего по стране задержано тысяч восемь, то все еще возможно. И лишь победа террора уже исключена. Поэтому флаги приспущены, но не сорваны.

Хотя стремились к этому. Не переписать государственность на себя, а именно ее опустить. Если не уничтожить. Для начала в отдельно взятой Алма-Ате. Ее целенаправленно превращали в город, непригодный для жизни. Может, и с расчетом потом превратить в Бенгази образца разгара ливийского конфликта, еще при живом Каддафи. Или в Ракку времен господства в ней ИГ*. В любом случае, цветной революцией здесь если и пахло, то сразу вперемежку с порохом. Блицкриг не предусматривал политических лозунгов. Это была агрессия. Организованная, структурированная, тщательно подготовленная. И все-таки ожидаемая.

Теми, кто точно знал, как отреагирует народ на повышение цен на топливо. Это был не просто повод. Сигнал. Казус белли. Сутки на раскачку и пошло-поехало. Необъяснимое. Бессмысленно беспощадное. Первобытно жестокое. Когда пленных не брать. С количеством погибших до сих пор не определились. Ясно, что далеко за сотню. 17 силовиков. Трое детей. Ненависть выдавала чужаков. Их уверенная поступь указывала на то, что у них были хорошие гиды из местных, отметившие крестиком нужные двери.

И пусть крушили все подряд (а когда варвары вели себя иначе, тем более, если есть карт-бланш: что возьмете, то ваше), но дело свое они разумели. Поэтому вывели из строя телеканалы, чтоб ни слова правды. Поэтому взяли аэропорт, чтобы исключить помощь извне. Но она пришла. Гораздо быстрее, чем они успели оборудовать здесь боевые позиции. И вот только тогда заговорил Запад. Нервно, истерично, раскрывая себя. Потому что навеяло. Потому что реакция ОДКБ напомнила ему другие четыре буквы. Крым. Опять, получается, картина маслом. Не ждали.

И снова без единого выстрела. Присутствия хватило, чтобы вернуть страну к жизни. Пусть пока не к той, которой она жила. Но это уже ей решать, а надо ли к той. Хотя ни в чем себе не отказывала. Нефть, газ, уран и вся таблица Менделеева. При этом многовекторность. 22 тысячи НКО. Фонд Сороса как у себя дома. Латиница. Реальный сектор у американцев и британцев. Партнерство с НАТО ради мира. И ни одна прозападная страховка от переворота не сработала. Разве что здесь не стали размениваться на демократические прелюдии. Сразу экспортировали экстремизм.

Однако Казахстан, хоть и пропустил удар, но устоял. Шрамы и рубцы – это у него теперь навсегда. Зато жизненно важные госорганы, кажется, все-таки в рабочем состоянии. Их подчистить, освободить от шлака и заработают, может быть, даже как новенькие. Во всяком случае, судя по скорости обращения в ОДКБ, с головой у них все в порядке. Значит, будут жить.

* Запрещенная в России террористическая организация.

О событиях в мире откровенно, остро, на грани – в авторском Телеграм-канале Михаила Шейнкмана.