Почувствуйте разницу: Наполеон в Москве и ответный визит русских в Париж

Париж во время русской оккупации вовсю веселился: работали театры, балаганы, рестораны, бордели, лавки. Парижане без опаски гуляли по улицам. В Москве во время французской оккупации погибло до 30 тысяч человек. Пожар уничтожил 75% всех строений.

В этот день, ... лет назад

Тринадцатого сентября 1812 года военный совет в Филях принял решение об оставлении Москвы без боя. Уже на следующий день русская армия прошла через Москву на восток. А по ее следам в город вошел авангард маршала Мюрата, занявший Московский Кремль.

Вскоре в древней столице начался грандиозный пожар. Наполеон, закатывая глаза к небу и бия себя в грудь, говорил: "Не мы жжем Москву. Я занимал почти все столицы в Европе и не истреблял их. Я сжег в Италии один город, потому что там защищались на улицах. Возможно ли? Вы сами поджигали Москву, святую Москву, где погребены предки ваших монархов"...

Корсиканец, конечно же, лукавил. Впрочем, на Западе до сих пор убеждены, что это русские "варвары" подпалили свою столицу. А кто же еще?! "Великий" Наполеон никак не мог!.. Хотя, не вдаваясь ни в какие подробности, ни слушая ничьих авторитетных мнений, истина понятна и очевидна: оставленный без присмотра бежавших москвичей огромный город, большей частью деревянный, не мог не загореться. Москва и от копеечной свечки сгорала! А тут: пустой город, в который вошли разношерстные толпы вояк, согнанные Наполеоном со всей Европы. Так что в любом случае пожар Москвы – это прямое следствие наполеоновского вторжения.

Пожары охватили весь центр города и Наполеон даже вынужден был уехать из Кремля в Петровский путевой дворец. Однако огненная стихия нисколько не мешала мародерам. Тем более что большинство богатств аристократы, купцы, духовенство не успели вывезти из Москвы.

© Фото : Public Domain/Альбрехт Адам

Наполеон сжигает Москву

Французское мародерство проходило, если так можно сказать, в промышленных масштабах. Участник наполеоновского похода Анри Бейль, будущий Стендаль, в письме на родину писал о громадной пирамиде из мебели и фортепиано, которые грузили на обозы и отправляли к границе. Были не только разграблены, но и осквернены все московские храмы. Уже после войны чиновники российского МВД подсчитали, что во французских обозах находилось 18 пудов золота, 325 пудов серебра, церковная утварь, драгоценные камни, старинное оружие, меха, картины. Даже украли двуглавых орлов с башен Кремля, с колокольни Ивана Великого сняли крест...

Граф Александр Христофорович Бенкендорф в "Записках" напишет о своем посещении Успенского собора Кремля сразу после ухода французов: "Я был охвачен ужасом, найдя теперь поставленным вверх дном безбожием разнузданной солдатчины этот почитаемый храм, который пощадило даже пламя... Мощи святых были изуродованы, их гробницы наполнены нечистотами; украшения с гробниц сорваны. Образа, украшавшие церковь, были перепачканы и расколоты".

Власти даже были вынуждены опечатать Успенский собор, чтобы народ не увидел учиненных бесчинств.

Аббат Адриен Сюрюг, священник московской церкви святого Людовика Французского, писал в дневнике: "Никогда взятый приступом город не был свидетелем подобных сцен, и сами французские офицеры признавались, что с времен французской революции французская армия не была до такой степени деморализована".

© РИА Новости

Перейти в медиабанк

А.Ф. Смирнов. Репродукция картины "Пожар Москвы". Холст, масло. 1813

Другой очевидец – Делаво в книге "Пожар и грабежи в Москве. Воспоминания участника" писал: "Во время московских грабежей один солдат разыскал подвал, в котором укрылось французское семейство. Он бросился к ним, обрадованный добычей и, не желая пощадить несчастных соотечественников, стал отбирать у них все их имущество. У жены было обручальное кольцо, она просила его на коленях оставить ей этот дорогой залог верности, но грабитель сурово отказал ей, пригрозив отрубить палец, если кольцо не будет немедленно ему отдано".

Еще один из "доблестных" мародеров вспоминал: "Выступление из Москвы было похоже на триумф. Со всех сторон виднелась добыча победителей; гордость, какую они ощущали, унося все эти вещи, может быть, превышала самое удовольствие владеть ими. Обоз главной квартиры составлял тогда более десяти тысяч повозок. Все это множество экипажей было исключительно взято в Москве, где в каждом доме их было по нескольку. У каждого солдата была поклажа, у каждого офицера фургон, или дрожки, или телега, или коляска или берлин, запряженные более или менее значительным числом лошадей. В этих повозках были напиханы как попало меха, сахар, чай, книги, картины".

Однако французы рано радовались. Отступать пришлось по разоренной войной старой Смоленской дороге. Остатки "Великой армии" постоянно подвергались атакам русской армии и партизан. Часть трофеев, как ни горевали мародеры, пришлось бросить.

Французский генерал де Сегюр в мемуарах сообщил, что "пришлось бросить в Семлёвское озеро вывезенную из Москвы добычу: пушки, старинное оружие, украшения Кремля и крест с колокольни Ивана Великого".

Упоминание о Семлёвском озере содержится также в позднейшей биографии Бонапарта, изданной Вальтером Скоттом. А фельдмаршал Кутузов писал: "Неприятель в бегстве своем оставляет обозы, взрывает ящики со снарядами и покидает сокровища, из храмов божьих похищенных".

Тут уже не до сокровищ, когда жрать нечего. Художник Фабер дю Фор вспоминал: "От обозов пришлось отказаться, и всю добычу и еду солдатам надо было тащить на себе. Выжили те, кто был тепло одет и нес провизию. Путь Великой Армии от Москвы до Березины был усеян лошадиными скелетами".

Грабили и друг друга. Один раненый французский офицер лежал почти без сознания. Однако очнулся, потому что почувствовал, что его кто-то раздевает.

– Я еще жив, — сказал он, открыв глаза.

– Извините, мой капитан, – отвечал мародер. – Я подожду...

А в марте 1814 года в Париж вступили русские войска во главе союзной армии. По иронии судьбы император Александр I въехал в столицу Франции на белом жеребце Эклипсе, которого ему некогда подарил Наполеон.

Парижане с ужасом ждали мести со стороны русских за московский пожар. Но ничего не случилось. Город совершенно не пострадал от присутствия русских войск. Хотя, конечно, не обошлось без курьезов. Матвей Иванович Платов разместился на постой в частном доме, и его хозяйка слезно умоляла бравого атамана не есть ее дочку, потому что она еще маленькая и совсем не вкусная.

© РИА Новости

Перейти в медиабанк

Открытка с изображением императора Александра I

По распоряжению Александра I жестоко пресекались грабежи. Не было никакого мародерства – русские за все расплачивались звонкой монетой. Мало того: русский император защитил Вандомскую колонну, воздвигнутую в честь побед Наполеона – парижане ее хотели снести. Монумент охраняли русские солдаты, пока с колонны не сняли венчавшую ее статую Наполеона. Более того: наш император отказался брать с Франции контрибуцию, которая составляла, по подсчетам, никак не менее 150 миллионов золотых франков.

Казаки купались в Сене вместе с конями, как у себя на Дону, то есть чаще всего нагишом. Вокруг их бивуаков постоянно толпилось множество любопытствующих. В моду вошли бороды и широкие ремни.

Большинство русских офицеров хорошо говорили по-французски. Один из них, уроженец Тобольска, вспоминал: "Проезжая верхом по каменному мосту… остановился я, чтобы спросить у проходящей мимо женщины, как называется этот мост и как мне проехать в Пале-Рояль; немедленно все идущие по мосту придвинулись ко мне… Женщины здесь говорливы, не застенчивы; всякая обращается непринужденно, как будто давно знакома...

– Вы, сударь, немец? – спросила меня одна.

– Нет, сударыня, я русский, из Азии, из Сибири, – и возгласы умножились, как будто невиданный зверь находился перед ними.

– Да как же вы, сударь, научились по-французски?

– Для того, сударыня, чтобы не оставаться немым, когда случится встретиться с любезной француженкой.

– О, месье говорит комплименты!

Круг становился теснее. Один высокий мужчина… продрался ко мне и, взяв за руку, сказал:

– Мы очень рады, сударь, вашему прибытию, верьте этому.

– Вы нас должны были ожидать, господа, – отвечал я: – мы не хотели остаться в долгу у французов за визит их в нашу Москву.

Лишь только я это вымолвил, как раздались многие "браво!" и громкий хохот.

Другой русский офицер вспоминал: "Парижане, воображая русских по описанию своих патриотов варварами, которые питаются человеческим мясом, а казаков – бородатыми циклопами, чрезвычайно удивлялись, увидевши российскую гвардию и в ней красавцев-офицеров, щеголей, не уступающих как в ловкости, так и в гибкости языка и степени образования первейшим французским франтам".

Париж во время русской оккупации вовсю веселился: работали театры, балаганы, рестораны, бордели, лавки. Парижане без опаски гуляли по улицам...

В Москве во время французской оккупации погибли, по разным данным, от 15 до 30 тысяч человек. Пожар уничтожил 75% всех строений. Это и дома простых горожан, и церкви, Московский университет, театры, Воспитательный дом, многочисленные дворцы. Нанесенный Москве ущерб оценивался в сумму более 300 миллионов рублей...

Генерал граф Михаил Семенович Воронцов, командир русского оккупационного корпуса, покидая Францию в 1818 году собрал сведения о всех долгах русской армии. Сумма получилась немалая – около полутора миллионов рублей. Но нашего генерала это нисколько не обескуражило. Воронцов лично расплатился за гостеприимство: он распорядился продать одно из своих имений и полностью выплатил долги всем французским кредиторам.

Автор Владимир Бычков, радио Sputnik

Коротко и по делу. Только отборные цитаты в нашем Телеграм-канале.